«Мы решили, что у нас тайны не будет»: история одного усыновления

Оля Крупенко, одна из основательниц «День аиста», поделилась с нами своей историей усыновления:

«У меня есть старшая дочь от первого брака. Второй муж ее с полутора лет воспитывал. И у нас было внутрисемейное усыновление. И потом сколько, 5 лет у нас не было совместных детей. Было не очень состояние. Я помню - сидела, ревела. И говорю: «А давай усыновим ребенка». Муж говорит: «Я давно хотел тебе это предложить».

Cемья Крупенко на праздничном открытии нового офиса «День аиста»

Информации ноль. Абсолютно. Тогда даже кнопочного телефона еще у нас не было. Через интернет, в поисковике: Федеральная служба.., база данных этих детей.

Я позвонила: хочу ребенка. У нас же представление какое: что мы приходим - и как в магазине, они такие все хорошие, хороводы водят, выбирай любого. Мне говорят: девушка, стоп. А постановление у вас есть, что вы хотите усыновить? В каком районе проживаете? Идите в органы опеки.

И с этого всё началось.

И потом, когда у нас уже появилась Анюта, мы сели, посчитали, получается с первого этого момента и до появления ребенка у нас прошло 9 месяцев. Как усыновительская беременность, да.

А получилось как: мы ходили, нам предлагали вот этих детей. В Железнодорожный район приходишь — они вот так вот папки дают, мы сидели листали. Фотографии, понимаете, ребенок кричит — они его сфотографировали... И мы сидели просто выписывали диагнозы и изучали их. Мы никаких школ не проходили, тогда этого не было. Это 2008 год, когда мы начали.

И получилось, что мы ходили-ходили, и, январь-месяц, обновилась база. Мы приехали в региональный банк. Она, значит, нам выложила какие-то анкеты и предложила мальчика. Диагнозы написаны цифирками. Мы это всё уже изучили — можно и так, а можно и так [толковать]. Она говорит: «Я не знаю. Вот всё, что написано. Ваше решение?» Я говорю: «Мы поедем». В Камень-на-Оби.

Мы приехали домой. Было 21 января, день рождения моего мужа. Дочь, Лиза, испекла нам торт, накрыла стол, цифру 36 орешками выложила...

Мы собрались, на следующий день утром едем в Камень. На работе отпросились, в 5 часов утра выехали. Мороз был страшенный, в низинах аж до минус 45 показывало. В 8 утра уже были в Камне. Пришли в больницу, нам говорят: " Вы молодые, вам зачем это? Он никогда не будет видеть, разговаривать, слышать, самостоятельно есть вообще. Он из стен больницы не выйдет никогда. Оставьте свой номер телефона, у нас дети каждую неделю появляются, мы даже в федеральную базу не передаем. По местным новостям они быстро у нас пристраиваются.»

И оказывается, 21 января, в папин день рожденья, наша девочка родилась в городе Барнауле, на соседней улице. Но ее мама была из Камня-на-Оби и ее перевели туда. 5 числа мне звонят: «Вам обязательно мальчика? У нас вот девочка, и очень маленькая, новорожденная. Согласитесь? Абсолютно здоровый ребенок». Это было 5 февраля. 25 февраля нам позвонили, сказали, постановление подписано, приезжайте, забирайте. 26 мы ее уже забрали.

Вот так у нас Аня появилась. Нюра-звездюра. 13 лет будет в январе.

Мы изначально сели и определили, что у нас тайны не будет. Потому что это невозможно. Мы решили, что мы не сможем врать и зачем учить врать ребенка. А почему тайна? Это что-то стыдное? Это надо скрывать? Я не считала это чем-то постыдным.

Аня с первой секунды стала ручная. Мы ехали из Камня домой, я ее держала на руках и разглядывала, смотрела. Стоило мне только отвернуться, она начинала ворочаться и кряхтеть. Т.е. на нее надо было смотреть. Не знаю почему, но этому ребенку это было важно.

Когда мы приехали домой, ее положить нельзя было — она орала. Я помню первую ночь: я спала сидя с ней на руках. Потом муж ушел на работу, день мы как-то перекантовались, к вечеру я уже уставшая, вспомнила Спока — ничего страшного, если ребенок 15 минут поорет в кровати. Потому что у меня уже рук не было. Пришел папа с работы, подошел, взял на руки и сказал: «Этот ребенок у нас будет ручной». И у нас так повелось: папа приходит вечером с работы и ребенок становится папиным.Она его ждет, встречает. Вот она папина дочь.

У нас адаптация закончилась в 8 лет. Мы четко поняли.

Жили, всё замечательно, всё хорошо, но были такие периоды — неделя до дня рождения, неделя после дня рождения — у нас ребенок не спит, ей снятся кошмары, она орет по ночам.

У нас была бесконечная «Сказки про Марту», зачитанная до дыр. Она не задавала вопросы. Я ее пыталась выводить на разговор, но, папа у нее не разговорчивый, а со мной она это обсуждать не хотела. Папа читал.

Аня до определенного возраста говорила: «Когда уже у меня крылья вырастут?» И уже была организация [День аиста], мы в ФСС относили отчет. А я Глебом беременная уже была, я говорю: «Аня, подожди, крыльцо скользкое». А она: «Так ты крыльями маши быстрей — никогда не упадешь».

Всё на крыльях летала, бабочка наша».