Наш Максим

Моя бабушка, Ульяна Тихоновна, была "мать-героиня 1 степени". У нее было десять детей. Несмотря на трудное время, "сталинщину", войну, жили они с дедом дружно и всех десятерых детей вырастили-выучили. Это была певучая и музыкальная, трудолюбивая, большая семья - с воскресными обедами под яблоней в саду, с весельем и подтруниванием друг над другом, с шумными праздниками, в общем, мне было, у кого учиться.

А у меня была только одна дочь. Я назвала ее в честь бабушки Ульяной. Замечательная дочка, которая росла-росла да и выросла. Одна.
А еще у меня были: диссертация, диплом доцента, вечерние лекции и семинары в институте, главы в книжках и статьи в журналах, методички-задачки и, конечно же, работа, работа и еще сто раз работа, чтобы не заскучать. Ну еще были собаки и цветы на даче, музыка, путешествия, рыбалки всякие, книжки и прочая мелочь для души.
И как-то стало мне всего этого МАЛО. А время все бежало, бежало, и я вдруг поняла - никакая следующая диссертация, диплом, статья, никакая покупка или путешествие не принесут мне особой радости. А хочу я себе маленького мальчика - сынишку, чтобы он тоже: рос-рос и вырос. Что у меня будет сын - я еще в детстве решила. Как же без мальчика? Чтобы он веником пол на кухне подметал, ну и для прочих домашних обязанностей. Для чего ж еще мальчики бывают нужны?
И вот наступил вдруг момент, когда я почувствовала, что если срочным образом у меня не появится мальчик, то я просто умру. От печали и невозможности и погладить детскую бестолковую голову и высморкать маленький сопливый нос. Раздумывала я не очень долго. Месяца два. К концу раздумий у меня были все документы на усыновление ребенка - всякие там медицинские заключения, справки, что я не умалишенная и не наркоман, что у меня есть жилье и постоянная работа и т.п. И, наконец, заключение органов опеки, позволяющее мне искать моего мальчика.
Хотя, если честно, то я ВСЕГДА знала, что у меня будет приемный ребенок. Так что эти два месяца я просто собирала документы и мучилась - как же я его найду? Как я узнаю, что вот это - МОЙ? А вдруг я ошибусь и не полюблю его так, как должна любить мама? И как это - пойти и...выбирать? Ну не рынок же рабов, в самом деле. Что ж, первого попавшегося хватать?
Это теперь, когда Максимке уже 3,5 года, я стала такая умная, я теперь все знаю про усыновление - как просто и быстро можно взять себе ребенка у нас в стране. Знаю, СКОЛЬКО брошенных, никому не нужных ПРЕКРАСНЫХ детей там, и каждый ждет свою МАМУ. Это иностранцы ждут годами, платят немалые деньги, чтобы получить разрешение взять ребенка. А нашим - приходи, бери, выбирай какого хочешь. Это теперь я знаю все. Ну или почти все. Как меняются дети, у которых нашлась мама: робкие и невзрачные мальчики превращаются в шумных шалунов-красавцев, несимпатичные серенькие малышки вдруг расцветают от маминой-папиной любви и становятся яркими барышнями - любимицами всего семейства.

В общем, это теперь я могу все рассказать в деталях. А тогда я пошла с документами на Шаболовку (такой был порядок), где мне сначала показали несколько фотографий, из которых ничего толком нельзя было понять, и сказали - ждите, покажем детей. Две недели ожидания довели меня до белого каления, которое, как я теперь думаю, было вовсе не зря - оно-то и выдернуло меня из этого ожидания и потащило туда, где был МОЙ СЫН. И я поехала наобум в первую попавшуюся опеку, в ведении которой был Дом ребенка (он был практически через дорогу от опеки). Туда мне и дали направление (без него в Доме ребенка детей не покажут).
Дом ребенка оказался похожим на обыкновенный детский садик. Типовой, каких полно в Москве. Во дворе гуляют дети и дети с мамашами (!). Доброжелательная заведующая, посмотрев документы, велела привести детей. Привели двух мальчиков. Мальчики как мальчики, двухлетки. Жалко их. Стыдно. Ужас. Там один был - Сережа, он у меня до сих пор перед глазами стоит. Он у них самым умненьким считался - в 2 года уже стихи вовсю читал - он стоит крепенький, светловолосый, на меня смотрит, все понимает, у него руки дрожат, сам надулся - понимает, что тетя ВЫБИРАЕТ, а тетя не знает, куда убежать от всего этого. И мальчики хорошие, но ...не мои. И как их тут оставить? Короче, я поняла, что вот так смотреть, когда детей к тебе приводят, нельзя, тяжело это очень, не каждый это выдержит. Сразу скажу, что этих двух мальчиков - и Толика, и Сережу - примерно через год усыновили, и я вздохнула спокойно. А то совесть меня все мучила - хоть иди и этих до кучи забирай.
Короче, в тот день я посмотрела у них много малышей, но уже так, что они меня не особо и видели. И к концу этого похода стало мне ясно - нет тут моего мальчика, ну нету и все. Говорю я виновато заведующей - можно ли еще прийти, и прочий бред. И уже уходить собираюсь. И тут вдруг видим через окно, что прямо к двери подъехала «Скорая помощь» и врач выносит какого-то малыша в комбинезоне (а дело было зимой). Заведующая удивилась - кого это привезли? А там в моем направлении был еще один мальчик - Максим - я его непонятно почему среди прочих взяла, фотография его в опеке была самая «никакая», младенческая еще. Так, на всякий случай. И про него сразу заведующая сказала - его нет, он еще две недели будет в больнице лечиться.
И вот тащат этого малыша в комбинезоне из машины, а заведующая шутит - «О, так это Максимка раньше времени из больницы вернулся! Неужели к маме спешит?». Вносят этого товарища в кабинет - в шапке-комбинезоне, одни глаза блестят - и я вижу - МОЙ. Ну вот мой и все тут. Ему еще шапку не сняли, а я уже знала - это именно МОЙ мальчик, и я говорю: «Это МОЙ, я беру!».
Ну а уж когда ему шапку сняли и шарф размотали - тут всем стало понятно, что это мой сын. Потому что он на меня похож. И у нас любовь с ним с первого взгляда. Это он так говорит. И это правда.

Ну а потом было все быстро и просто. Оформили документы, накупили ему одежек-игрушек, и в аккурат под Новый год привезли его домой. Познакомили с ним бабушку, которая сначала чуть в обморок не упала, потому как заранее ни о чем извещена не была (а чего пожилых людей зазря волновать?). Она пару дней считала, что это сумасшествие, но к вечеру второго дня поняла, что это ей на старости лет еще один внук случился и ей пришлось полюбить его всей душой. А куда же деваться? Теперь у них любовь-морковь, причем настоящая бабушкина любовь со всем прилагающимся - блинчиками внучку, чтением сказок, выговорами родителям и т.д. Бабушка наша (которая не собиралась никого усыновлять и вообще была противницей этого дела) удивляется - никакой разницы нет: как с любимой внучкой лет 20 назад нежничала, так теперь - с Максимкой. Он давно стал просто родным.

Так что дело это уже давнее. Сейчас Максиму уже три с половиной года, и он общий наш любимчик. Среди сверстников он один из самых развитых. Говорить начал рано, конструкторы всякие собирать, игры-развивалки - в общем, мальчик как мальчик. В меру послушный, в меру шалун. Любит книжки и краски. Гоняет на самокате. Правда, с веником пока неважно получается. Но какие наши годы?

А почему я вам об этом пишу? Напоминаю - Кодекс чести усыновителя диктует: «Хапнул самого лучшего ребенка себе - расскажи о нем другому. И еще одному. И еще». И если у вас есть знакомые бездетные страдальцы, уставшие от лечебниц и ЭКО, либо несчастные тетеньки, которые уже уморились от

безделья и все оплакивают свое одиночество - дайте им это почитать. Пусть пройдутся по ссылкам, почитают рассказы родителей, которые уже решились на этот шаг, причем сначала годами мучались и решались, а потом взяли ребенка и теперь все удивляются - чего тут было думать.

Ну и, наконец, еще парочка заповедей того самого Кодекса:

• Усыновляют не потому, что не могут иметь детей.
• Идя за ребенком в детский дом, ты делаешь это для себя, а не для него. И не для спасения человечества.
• Отношение к приемным и кровным детям не различается по принципу "родной - чужой".
• Быть счастливым очень просто - достаточно только себе это разрешить.